«Вечер поэтов современности не то же самое, что вечер современных поэтов» (Ануар)
Иногда метафизика вокруг сгущается вдруг до того, что превращается в метафизический реализм прямо здесь и сейчас. Например, когда в комнате дома творчества Переделкино, оставшейся неизменной с 50-х годов прошлого века, ты читаешь «Шатунов» Мамлеева, а на вечерней прогулке из мрака леса на тебя выходит сам Мамлеев – примерно такой же мрачный, как лес, из которого он вышел.
Или когда поэзия в лице Цветкова, Кенжеева, Гандлевского вдруг оказывается только в роли «группы на разогреве» перед метафизикой в лице Сулейменова, похожего одновременно на Брежнева и Назарбаева.
И индийский поэт в цинковом гробу после попойки с Гамзатовым снова летит в Индию, к «пятистам миллионам минут молчаний по Мартину Лютеру Кингу».
Олжас снова гонится по прериям Африки за Нельсоном Манделой, чтобы вручить ему Ленинскую премию.
Гагарин снова летит, а за ним на тросе – кукурузник с листовками «Земля, поклонись человеку».
И зал дворца студентов национального университета Казахстана на вечере поэзии самыми бурными овациями и восторженным ревом взрывается на вполне себе прозаическом (только на первый взгляд) сообщении, что Кенжеев родился в Шымкенте.
У тебя впереди 108 "аум бхур бхвах свах тат савитур..", а перед глазами Олжас Сулейменов, слегка покачиваясь, все проходит к трибуне и обратно . «Я еще вспомню какие-нибудь стихотворения».
А теперь сессия вопросов и ответов… Но какие могут быть вопросы и - тем более - ответы после того, как ты глянул в бездну, а она в тебя глядеть уже больше не хочет, и только подмигивает и строит рожицы.